ОТ «КУЛЬТА СЕКРЕТНОСТИ»- К ИНФОРМАЦИОННОЙ КУЛЬТУРЕ

I. СЕКРЕТНОСТЬ В ИНФОРМАЦИОННОЙ ПОЛИТИКЕ ГОСУДАРСТВА

Во всем мире растет понимание информации как важнейшего продукта общественного производства, постоянно наращиваемого ресурса человечества, наиболее ценного и ходового товара в международной торговле. Информация и опирающаяся на нее пропаганда стали мощным средством, с помощью которого можно решить сложнейшие задачи - вплоть до таких, что на протяжении истории не раз приводили к вооруженной борьбе. Тенденция к возрастанию роли информации в жизни общества служит основанием для вывода о том, что в нынешних условиях исторического соревнования выиграет та социально-экономическая система, которая будет располагать информацией более высокого качества, осваивать ее быстрее, в большем объеме и эффективнее использовать для достижения общечеловеческих целей.

Перестройка в советском обществе вызвала ускоренное развитие информационных процессов. В общественных отношениях информационного характера все более отчетливо находят свое выражение интересы широких народных масс и государства, партии и общественных организаций, коллективов и отдельных граждан. А любая проблема приобретает, как известно, политический характер, если ее решение прямо или опосредованно связывается с интересами масс, функционированием и развитием институтов власти. Отсюда вполне правомерна и постановка вопроса о разработке и проведении Советским государством целеустремленной информационной политики.

Отношение к информации не только как к средству, но и как к объекту политического управления ориентирует на выявление насущных потребностей советского общества в знаниях и на определение возможностей государственных органов и социальных институтов для их наиболее полного удовлетворения в соответствии с целями социалистического обновления и развития. Речь идет, таким образом, о разработке и построении по единому замыслу организационно-правового механизма управления информационными процессами в стране. Этот механизм должен обеспечивать преодоление факторов, тормозящих развитие гласности и информатизации общества, усиливать прогрессивные преобразования общественного сознания, создавать благоприятные условия демократизации, активно способствовать реализации нового политического мышления в международных делах.

Политика и государство - корреспондирующие понятия. Участие же государства в решении тех или иных проблем предполагает прямое или опосредованное, фактическое или подразумеваемое применение власти, оказание правовой и административной поддержки определенным субъектам общественных отношений, чтобы получить желаемые политические, идеологические, экономические и социальные эффекты. Иначе говоря, государственные средства воздействия на информационные процессы в обществе мы вправе рассматривать как важнейшее политическое условие и правовую форму развития гласности, рационализации использования информационного потенциала страны. В первую очередь к этим средствам относятся режимно-секретные меры. Тем самым, чтобы поставить и решить вопрос о целях, содержании, формах и методах информационной политики, необходимо обратиться к системе защиты секретов как наиболее сильному звену государственно- правового опосредования общественных отношений в данной сфере.

ГЛАСНОСТЬ В ВОПРОСАХ СЕКРЕТНОСТИ

Действующая в стране система защиты секретов складывалась, как известно, в сложных исторических условиях. Она зародилась в трагический для советского народа период «обострения классовой борьбы», выкристаллизовалась в годы Великой Отечественной войны и укрепилась во времена войны «холодной», После косметического очищения на рубеже 50-60-х годов от наиболее одиозных и архаичных форм использования института государственной и военной тайны не по прямому назначению, а в ряде случаев и для прикрытия беззаконий система защиты секретов, хотя по-своему и совершенствовалась, все более отставала от потребностей общественного прогресса. Ей и сегодня присущи элементы косности и нерациональности. Определенное отчуждение института секретности от общества привело к тому, что принципы его построения и функционирования, политические, военные и экономические цели, правовые основы и организационные формы, пропорции между затратами на режимно-секретную деятельность и ее результатами не только не подвергались серьезному, объективному критическому анализу, но и не ставились публично.

Разговор об этой «фигуре умолчания» требует предварительного определения общей позиции относительно роли и места режимно-секретной деятельности в обеспечении безопасности страны и защите ее интеллектуальной собственности. Принципиальным моментом является безусловное признание необходимости и полезности данного социального института для решения многообразных задач в условиях сосуществования различных общественных систем, экономической конкуренции, научно-технического соперничества государств и владения мощнейшими военными средствами. Состояние системы международных отношений и хозяйственных связей, реалии политической, правовой и информационной культуры советского общества пока «обрекают» наше государство на применение режимно-секретных ограничений, делают их неизбежными. И в мировом общественном мнении сложилось относительное единство взглядов по вопросу о праве правительств на государственную тайну. Вместе с тем обоснованность выбора и реализации конкретных политико-правовых форм секретности, адекватность системы обеспечения сохранности государственной и военной тайны отражаемым в ней общественным отношениям, точность их юридического закрепления и социальная эффективность режимных мер требуют, как нам кажется, глубокого комплексного изучения и широкого обсуждения.

Настало время привлечь внимание общественности к этой традиционно деликатной сфере государственной деятельности, поскольку становится как минимум нерациональным дальше уклоняться от гласной постановки и решения обостряющихся проблем защиты секретов в складывающихся условиях. К ним относятся, в частности, такие очевидные даже для неспециалистов обстоятельства, как отсутствие полноценного законодательства по вопросам секретности; отчужденность механизма определения и сохранения государственной тайны от демократических институтов; необоснованные ограничения на доступ советских граждан к информации, связанной с защитой секретов и мерами режима. Вместе с тем конструктивная официальная реакция на развивающиеся общественные потребности в такой информации отсутствует. Это ведет к обострению проблемы, отрицательно сказывается не только на политических умонастроениях широких слоев населения страны, но и на состоянии самой системы защиты секретов.

В таких условиях проблема осведомленности советских людей о режимно-секретной деятельности государства приобретает значительную остроту. При этом степень осведомленности общества о системе защиты секретов связывается с необходимостью и достаточностью демократического контроля за определением и обеспечением жизненно важных государственных интересов, действенностью гарантий гласности и эффективностью использования информационных ресурсов страны.

ИСТОКИ И ТРАДИЦИИ «КУЛЬТА СЕКРЕТНОСТИ»

Незнание широкой общественностью организационно-правовых основ, общих и конкретных целей, юридических и административно- технических средств защиты секретов порождает мифы и искаженные представления об этой области государственной деятельности. Чрезмерная же централизация в решении всех проблем жизни страны продуцирует в качестве производного явления «культ секретности» как необходимое условие функционирования и развития административно- иерархических структур управления обществом. Одержимость массового сознания и политического мышления секретностью впитала в себя последствия печально известных в нашей истории периодов сгущения атмосферы подозрительности, деформаций теории и практики социализма, роста напряженности в международных отношениях.

За это приходится расплачиваться сегодня болезненными реакциями общественного сознания и политического мышления на начавшиеся процессы ломки стереотипов самоценности жестких режимных ограничений, утраты иллюзий относительно совершенства сложившейся системы определения и обеспечения сохранности государственной, военной и служебной тайны, выявления несоответствий между реальной и номинальной важностью секретов. В общественной практике обнаруживается все больше тупиков и столкновений режимных мер с новыми политическими, экономическими, военными и социальными реальностями. Трудности связаны здесь не только с видимыми административными барьерами, но и с эмоционально-психологическим реагированием на травмирующую информацию, страхом перед новыми, необычными ситуациями. Даже передовая политико-правовая мысль упирается в препятствия субъективного плана.

Показательна в этом отношении ситуация с выбором концепции правового обеспечения политики гласности. В публикациях о ходе работы над законопроектом о гласности и его основных положениях признается, что наиболее демократичным способом решения проблемы была бы регламентация режимно-секретной деятельности государства. Их авторы дают объективную, на наш взгляд, оценку реальному состоянию общественно-политического развития и правовой культуры общества, однако скептически высказываются относительно готовности общества, а главное, органов государственного управления к принятию закона о государственной тайне. Отсюда вывод о предпочтительности нормировать процессы гласности, а не секретности. Иными словами, предполагается учить общество демократии не самыми лучшими по своей демократичности правовыми средствами.

Выходит, что общество, сделавшее исторический выбор в пользу демократии и ставящее своей целью именно на этом пути раскрыть творческий потенциал социализма, до роли носителя общественного прогресса доросло, а вот до применения одной из широко распространенных форм демократического контроля за деятельностью государства в вопросах определения и организации защиты секретов - нет. Откладывая в долгий ящик законопроектные работы, гарантирующие гласность наиболее эффективным и демократическим путем, мы остаемся под прессом сложившихся стереотипов примата власти над правом. Наши правоведы продолжают робеть перед теми юридическими проблемами, которые органы государственного управления традиционно решали по своему усмотрению, без прямо выраженной в законе воли общества.

Дело не ограничивается коллизиями норм права. Отмечается и обратный, неблагоприятный для становления и стабилизации новых общественных отношений процесс: ведомственно ограниченные, не подтвержденные законом нормы режимно-секретной деятельности способствуют воспроизводству консервативных политических взглядов и негативным реакциям со стороны тех, кто исповедует «культ секретности».

«ВСЕОБЩИЙ ДУХ БЮРОКРАТИИ ЕСТЬ ТАЙНА…»

Режим секретности как атрибут власти - своего рода индикатор политического развития общества, степени демократизма его социальных институтов. В построении и функционировании сложившейся системы защиты секретов отражаются низкая правовая культура, догматизм управленческих традиций, дезориентация в определении политических, экономических и социальных приоритетов. Это проявляется в юридических и организационных несовершенствах режимно-секретной деятельности. Но меры секретности - не пассивный результат естественно развивающегося общественно-политического процесса. Они тесно связаны с положением и интересами определенных социальных субъектов общества. Ответ на вопрос: «кому это выгодно?»- убедительно дан еще К. Марксом: «Всеобщий дух бюрократии есть тайна, таинство. Соблюдение этого таинства обеспечивается в ее собственной среде ее иерархической организацией, а по отношению к внешнему миру- ее замкнутым корпоративным характером. Открытый дух государства, а также и государственное мышление представляется поэтому бюрократии предательством по отношению к ее тайне» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 272).

Таким образом, состояние системы защиты секретов отражает характер взаимоотношений общества и государства, демократизм государственной власти. В этой связи неосведомленность общественности о принципах, критериях, структуре и функциях системы защиты секретов, закрытость нормативного регулирования процедур определения и сохранения государственной тайны приобретают значение обстоятельства, далеко выходящего за пределы собственно режимных мер.

Думается, причина нерешительности государственных учреждений в вопросах секретности связана не с недостаточной квалификацией ответственных должностных лиц, малой значимостью или слабой актуальностью проблемы в условиях перестройки. Причина в самом механизме властных отношений. Пока в политической практике не преодолены тенденции подчинения общества государству, выборных органов - аппарату, трудовых коллективов - администрации, будет существовать заинтересованность бюрократизированной части партийного, государственного и хозяйственного аппарата в бесконтрольности режимно- секретных мер. Система защиты секретов в этих условиях не только не используется по своему прямому назначению, но одновременно служит средством отчуждения власти от общества, способствует постоянному воспроизводству этого отчуждения в политике, экономике, социальной сфере.

Объективные оценки состояния политической системы, даваемые сегодня учеными-обществоведами, свидетельствуют о том, что далеко не все еще формы государственной организации жизни советского общества отвечают современным потребностям и задачам. Это и обусловило необходимость радикальной политической реформы. От сложившихся деформаций не свободна и сфера защиты государственных секретов. Однако «культ секретности» и «нестеснение законами» режимно-секретной деятельности государства, отсутствие в этой сфере демократических предохранителей нередко еще почитается как достоинство действующей системы информации, как недоступное для «буржуазного либерализма» преимущество авторитарно управляемого общества. Может быть, такого рода представления продолжали бы господствовать в политическом мышлении и общественном сознании, если бы не происходящий в стране процесс перестройки. Итак, бюрократизация общественной жизни и необоснованная секретность - две стороны единого процесса отчуждения общества от политических, материальных и духовных средств решения задач самоуправления.

Сохранение «культа секретности» в политической практике и общественном сознании - это способ поддержания веры в безошибочность бюрократического мышления, возможность бесконтрольного и безответственного использования власти в ведомственных, узкогрупповых целях. Подтверждением могут служить многочисленные примеры того, как в сегодняшней обстановке военные секреты раскрываются перед зарубежными партнерами по переговорам о сокращении вооружений оперативнее и с большей склонностью к компромиссам, нежели это делается администрацией предприятий и должностными лицами учреждений при общении с прессой по внутрихозяйственным вопросам. Происходят прямо-таки парадоксальные вещи: инспекции зарубежными специалистами важных военных объектов не только стали реальностью, но и являются магистральным направлением укрепления доверия между государствами, обеспечения международной и национальной безопасности, а посещения советскими журналистами народнохозяйственных или социально-культурных объектов, предназначенных для решения волнующих население вопросов, связанных с выпуском товаров народного потребления, жильем, бытовыми услугами, оказываются далеко не всегда и не везде возможными.

Это, безусловно, идет вразрез с курсом партии на развитие гласности как условия революционного обновления общества. Однако проблема предстает и с еще одной стороны. Закрытость функционирования аппарата власти порождает опасность превращения его в самостоятельную и самодовлеющую силу. Зарубежные исследователи подобного феномена на Западе приходят к выводу, что по мере укрепления своих позиций бюрократия становится все более автономным по отношению к центральному политическому руководству образованием. Играя на неосведомленности общественности и используя ведомственные барьеры дозирования информации в обеспечении деятельности представительных органов власти, претендуя в таких условиях на монополию знаний, аппарат тем самым берет на себя определяющую роль в подготовке политических решений, придании им удобной юридической формы.

Помимо прямых угроз нормальному развитию политического процесса, необоснованная и бесконтрольная секретность существенно травмирует самосознание и достоинство советского человека, ослабляет его связи со своим государством. Доверие и поддержку народа можно получить лишь в ответ на доверие к нему самому. Однако о каком доверии можно говорить, когда сообщаемые на переговорах закрытые данные военно-политического и военно-экономического характера, широко публикуемые затем зарубежными средствами массовой информации, далеко не всегда становятся достоянием нашей общественности, когда советские ученые вынуждены черпать из иностранных источников сведения о положении дел в тех или иных сферах жизни нашей страны. Получается, что определенные «государственные интересы» защищаются не от внешней угрозы, а от советских граждан.

Секретность осложняет координацию усилий органов управления, «страхует» чиновников от конкретной требовательности общественности. Запутанной оказывается реализация и самой функции организации защиты государственных секретов. Право государственной секретности фактически творится исполнительными органами власти, а не является результатом демократического волеизъявления советского народа, направляющим деятельность государства по защите секретов в соответствии с прямо выраженными интересами граждан СССР.

II. ПУТИ ПРЕОДОЛЕНИЯ КОНСЕРВАТИЗМА РЕЖИМНО-СЕКРЕТНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

Все это позволяет сделать вывод, что инерционные элементы действующей системы защиты секретов и заинтересованные в их сохранении социальные силы объективно способствуют превращению жизненно важного для советского общества и государства социального института в звено механизма торможения перестройки. Государство не в последнюю очередь сильно гласностью и информационной открытостью. Чрезмерная секретность - это условие и признак его опасных деформаций, отклонения от целей и методов социалистического развития.

На майской встрече с руководителями средств массовой информации М. С. Горбачев подчеркнул, что главным тормозящим фактором перестройки является консерватизм, нанести поражение которому необходимо на путях перестройки. Поскольку же авторитарно-бюрократические извращения организационно-правового механизма режимно-секретной деятельности - это своеобразная грань консерватизма, искоренить их можно в русле стратегической триады: нового мышления, демократизации, радикальной экономической и политической реформ.

РАСПРОСТРАНЕНИЕ ПРИНЦИПА РАВЕНСТВА НА НАЦИОНАЛЬНЫЕ СИСТЕМЫ ЗАЩИТЫ СЕКРЕТОВ

Исходя из функционального предназначения системы защиты секретов, представляется логичным начинать ломку стереотипов с внешнеполитических аспектов, с пересмотра ценности режимных ограничений для обеспечения Советскому Союзу благоприятного международного положения. В современных условиях оказывается немаловажным вопрос о привлекательности для мирового сообщества нашей политической практики в вопросах определения и защиты жизненно важных интересов страны. Особо следует отметить, что суверенность права на секретность и статус великой державы вовсе не освобождает СССР от того, чтобы научиться смотреть на себя со стороны, видеть не только свои достоинства, но и слабости, стремиться от них избавиться.

Советский Союз предпринял важнейший шаг на пути приведения национальных систем защиты секретов в соответствие с принципами нового политического мышления. В письме министра иностранных дел СССР Э. А. Шеварднадзе генеральному секретарю ООН по вопросу обеспечения доверия, расширения открытости и гласности в военной области подчеркивается, что знание истинного положения дел - это право международного сообщества, что недостаточность таких сведений используется противниками разоружения для дезинформации и мифотворчества в целях подстегивания гонки вооружений.

Секретность - не единственный возможный вариант поведения в условиях сосуществования различных общественных систем, не «чудо», обеспечивающее военно-стратегические преимущества в ракетно-ядерный век. Сегодня уже ясно, что не оправданная реальностями международных отношений, громоздкая система защиты секретов вольно или невольно выступает условием и результатом сектантства, отталкивающего от борьбы за мир и социализм широкие народные массы. Таким образом, кажущееся приобретение за счет мер секретности военно-политических, военно-технических и других подобных преимуществ сопровождается вполне реальными негативными политическими эффектами, ведет к ослаблению потенциала мирового общественного мнения, снижению активности широких масс и прогрессивных общественных движений.

Дезориентированная ведомственными усмотрениями и ведомственной же разобщенностью деятельность по определению и защите секретов нередко затрудняла решение внешнеполитических задач. Это видно хотя бы на примере состояния советской внешнеполитической науки. Длительное время наши дипломаты, эксперты и журналисты-международники не признавали публикуемых в зарубежных изданиях данных о соотношении вооруженных сил и вооружений между НАТО и Организацией Варшавского Договора, но фактически вынуждены были исходить из них вследствие явной нехватки официальных советских данных и расчетов. В результате буржуазная политическая наука, по сути, монополизировала разработку военно-политической проблематики на регулярной основе.

Режимно-секретная деятельность в нашей стране становится в последнее время стержнем, на который нанизываются адресуемые нам острые вопросы западных политиков и представителей зарубежной общественности. Это не должно, видимо, вызывать у советской стороны немедленную политическую рефлексию. Между тем вряд ли можно до бесконечности на каждое очередное издание Пентагоном сборника «Советская военная мощь» отвечать опровержениями, имеющими скорее литературную привлекательность, нежели фактологическую убедительность. Традиции секретности, безусловно, порождают сомнения компетентных учреждений относительно преимуществ и потерь при обнародовании подобных данных. Однако не вызывает сомнений, что ответы все равно будут даны мировой общественности и без нашего участия, но едва ли в нашу пользу.

Превращение мер секретности в объект политических переговоров и правового регулирования заставляет искать юридические средства определения соразмерности национальных систем секретности как по отдельным направлениям, так и в целом. Представляется, что с учетом накопленного опыта реализации мер доверия в международных отношениях, конкретных шагов по обеспечению взаимного контроля за выполнением международных соглашений в военной области и тенденций развития советско-американского диалога было бы целесообразно закрепить в качестве международно-правового принципа формулу одинаковой секретности в военно-политической, военно-экономической и военно-технической областях деятельности государств.

Принцип одинаковой секретности вытекает из принципа равенства и одинаковой безопасности, конкретизирует его с учетом баланса интересов членов мирового сообщества, обеспечивает возможность расширения областей сочетания государственной и народной дипломатии. При этом появляется объективный критерий обоснованности режимно-секретных мер внешнеполитическими соображениями. Очевидно, что более высокая степень открытости государств по отношению к установившемуся уровню режимных ограничений в других странах будет давать ему моральные преимущества, способствовать компенсации возможного риска тактического плана поддержкой прогрессивной международной общественности. Реализация принципа одинаковой секретности может придать дополнительный импульс процессу укрепления мер доверия в международных отношениях, помочь устранению асимметрий режимно-секретных ограничений, сложившихся в различных странах. По нашему убеждению, потребность в международно- правовом механизме установления баланса интересов в области государственной секретности будет проявляться тем острее, чем больше политика укрепления мер доверия начнет воплощаться в конкретных формах.

УСТАНОВЛЕНИЕ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА НЕОБОСНОВАННЫЕ РЕЖИМНЫЕ ОГРАНИЧЕНИЯ

Международно-правовые ограничения на построение и функционирование национальных систем защиты секретов имеют важное внутриполитическое значение, поскольку уменьшают возможность произвольного установления и поддержания режимных ограничений, прикрывающих ведомственный интерес расплывчатыми ссылками на высшие государственные интересы. Нам следует преодолевать предубежденность и упрощенчество в оценке зарубежного опыта, априорное отрицание многих рациональных элементов политической, правовой, организационной и практической деятельности в этой сфере.

Анализ зарубежного опыта - предмет специального профессионального исследования, выходящего за рамки статьи. Хотелось бы обратить внимание лишь на те ключевые моменты, которые позволяют точнее определить исходные пункты перестройки внутригосударственных механизмов режимно-секретной деятельности. Это проблема публичности и ответственности за применение мер секретности. Следует подчеркнуть, что к постановке данной проблемы и необходимости ее решения подводит прежде всего наш собственный опыт. Зарубежная практика помогает его обогатить, скорректировать поиски оптимальных решений путем расширения области знаний о секретности как широко распространенном явлении общественной жизни.

В качестве зарубежного опыта публичности и политической ответственности в постановке и решении указанных проблем можно сослаться на материалы американского журнала «Сигнал» за март 1986 года. В них сообщается, что сенатская комиссия конгресса США по разведке, изучив документы Управления по надзору за обеспечением безопасности информации, пришла к выводу, что сложившаяся система «создает гораздо больше проблем, чем их решает», что в стране «отсутствует единая национальная политика в вопросах защиты секретной информации», и предложила «разработать всеобъемлющую национальную стратегическую программу обеспечения безопасности», цель которой - «всячески поощрять и координировать защиту информации и деятельности наивысшей стратегической важности». В редакционной статье английского журнала «Вооруженные силы» за январь 1988 года обосновывается необходимость пересмотреть действующий закон о государственной тайне и по возможности заменить его чем-то более простым и менее громоздким, так как этот правовой акт, по существу, скомпрометирован правительством и местными органами управления, засекречивающими информацию, которая не имеет отношения к национальной безопасности, но может показать, что кто-то сделал ошибку.

Наш собственный и зарубежный опыт подтверждает принципиальную важность установления политической и юридической ответственности исполнительно-распорядительных органов государства за правильность определения и правомерность использования средств обеспечения сохранности государственной и иной тайны.

Безответственность государственных органов и учреждений, превышающих пределы необходимости в использовании института государственной тайны и допускающих несоразмерность санкций степени фактического ущерба или последствий от нарушения действующих режимных ограничений, деформирует систему защиты секретов, направляет ее по пути экстенсивного развития, образования асимметрий между формально определяемыми мерами секретности и реально возникающими потребностями экономики и научно-технического прогресса. Создаются ситуации, при которых режимно-секретные ограничения нередко не способствуют достижению экономических и научно-технических целей, а затрудняют его.

В политико-правовом отношении сложилась ситуация, когда секретность выступает в качестве социального института, возвышающегося над многими другими общественными институтами. Реальные приоритеты выражают, по сути, презумпцию секретности, при которой бремя доказывания нецелесообразности ограничений на распространение информации лежит на тех, кто хочет обнародовать какие-либо новые данные или снять гриф секретности. А должна быть, напротив, презумпция несекретности, Подобным же однонаправленным образом действует и вся система прав и обязанностей по вопросам установления и поддержания режимов секретности: излишне секретить и перестраховываться сегодня можно, а посягать даже на явно неоправданные ограничения - нельзя. За избыток секретности и даже за ее использование в корыстных интересах законом не предусмотрено никакой ответственности.

Для административно-командной системы это не случайное отклонение, а закономерный итог развития. Право лишь отражало фактически складывавшиеся отношения, которые возвышали аппарат власти над обществом и обеспечивали необходимые юридические условия бесконтрольности и полной свободы рук верхним этажам при ограничении правоспособности и строжайшей ответственности нижних этажей в вопросах секретности. Поэтому повышение политической и юридической ответственности государственных органов и должностных лиц за необоснованную секретность должно стать важнейшим направлением информационной политики.



ВКЛЮЧЕНИЕ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ПРЕДОХРАНИТЕЛЕЙ НЕОПРАВДАННОЙ СЕКРЕТНОСТИ

Политические и правовые рычаги могут и должны сообщить системе защиты секретов сильные импульсы в русле общих процессов перестройки: демократизации, последовательной реализации принципа разделения власти, усиления контроля за режимными мероприятиями государственных органов. Однако оптимизм в вопросах приведения мер секретности в соответствие с сегодняшними требованиями следует связывать все же не только и не столько с готовностью юристов осуществить необходимые законопроектные работы, а государственных руководителей - проявить политическую волю в поддержке назревших реформ, сколько с процессами, развивающимися в материальном базисе. Это - выражение закономерности, о которой писали еще основоположники марксизма, - «всякий раз, когда развитие промышленности и торговли создавало новые формы общения,… право вынуждено было их санкционировать…» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 3, стр. 64).

Именно производность в конечном счете надстроечных явлений от базисных процессов и проясняет причину того, что многие противоречащие новому хозяйственному законодательству нормы и принципы режимно-секретной деятельности остаются вне зоны юридического и политического внимания. А в базисе ощутимых изменений, на которые направлено новое законодательство, пока не произошло. Оказывается, мало законодательно признать за научной продукцией возможности ее реализации в товарно-денежной форме. Нужно, чтобы информация стала действительным предметом владения, пользования и распоряжения участников производственных отношений, объектом хозяйственного расчета. Только тогда в общественном сознании и практическом поведении участников экономической деятельности начнут действовать материальные стимулы, которые приведут в движение уже существующие стимулы юридические. Вместе с тем уже сегодня можно отметить возрастающий интерес юристов и экономистов к проблеме интеллектуальной собственности в контексте хозяйственной реформы и развития новых форм международного сотрудничества. Все большее значение в этой связи приобретают проблемы секретности, порождаемые расширением экономической самостоятельности государственных предприятий, нарастанием кооперативного движения и становлением совместного предпринимательства, а также стратегией на ограничение необоснованного вмешательства государственных органов в оперативно-хозяйственную деятельность. Назревающие потребности роста производительных сил приведут в конечном счете к их санкционированию правовыми нормами. Однако уповать только на естественный результат развития базисных отношений неприемлемо в условиях революционного обновления советского общества. Политическая и юридическая пассивность в решении проблем освобождения производительных сил от сковывающих их производственных отношений может играть тормозящую роль и вызывать непредсказуемые негативные последствия как в базисе, так и в надстройке.

Весьма дорогостоящим предприятием является и сама деятельность по определению и защите секретов. В США, например, расходы фирм на цели защиты научно-технической информации составляли в 1982 году 10,7, а в 1983-м - 12,5 миллиарда долларов, В целом на подобные мероприятия в США приходится до 20 процентов от суммы всех расходов на научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы.

Таким образом, система защиты секретов нуждается в экономической оценке и ориентации на экономические интересы их «держателей». Общественная связь между «заказчиками секретности» и обеспечивающими сохранность секретов предприятиями создается сегодня в основном сверху, путем административного нажима и выражает, по существу, лишь интересы аппарата власти. Конечно, принудить людей внеэкономическими методами, по инструкциям к защите секретов можно. А вот побудить таким путем трудовые коллективы к расчетливости, предприимчивости и инициативе нельзя. Хозяйское, поистине государственное отношение к мерам определения и сохранности секретов возможно только на основе позитивных стимулов, внутренней потребности трудовых коллективов в защите информации, на основе их реального экономического интереса, Нынешняя ситуация характеризуется тем, что потерявшая устойчивость (из-за отсутствия «экономических тормозов») система защиты секретов сталкивается с реальностью хозрасчета и развитием товарно-денежных отношений, ростом экономической самостоятельности предприятий. Все это диктует необходимость положить в основу перестройки отношений в вопросах защиты секретов требования экономической целесообразности.

Построение экономического фундамента системы определения и обеспечения сохранности секретов должно, на наш взгляд, начинаться с приведения сложившейся практики в соответствие с реальностями единства и многообразия всех развивающихся форм социалистической собственности. А это означает, что плюрализм экономических структур должен найти свое воплощение в многообразии моделей секретности, отвечающих конкретным особенностям владения, пользования и распоряжения информацией субъектами хозяйственной деятельности. Рост самостоятельности государственных предприятий и кооперации делает целесообразным разделение секретов на государственные и промышленные (секреты предприятий). Это соответствует общей тенденции развития отношений социалистической собственности, выражающейся в том, что укрепление народнохозяйственного единства требует строжайшего соблюдения экономической самостоятельности предприятий, а потребность в усилении роли общеэкономического центра ведет к ограничению его влияния. Переход от директивного управления к использованию договорных и госзаказных форм ставит в повестку дня необходимость освоения этих форм как средств регулирования отношений по вопросам защиты секретов.

Таким образом, экономическая целесообразность режимных мер ничуть не снижает роли государства в разработке стратегии использования и развития института секретности, не отменяет его монополии на государственную тайну. Однако политическая воля органов государственного управления режимом секретности на предприятиях должна быть реализована в материально ответственной форме. Это отвечает идее нового хозяйственного законодательства. Общество вправе знать, а государство обязано рассчитывать соотношение между затратами на режимно-секретную деятельность и ее результатами, ориентировать систему защиты секретов на достижение экономически обоснованных целей, способствовать становлению новых хозяйственных отношений.

ОПТИМИЗАЦИЯ УСЛОВИЙ НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКОГО ПРОГРЕССА

Экономическая целесообразность режимных мер должна определяться не только критериями большой политики и военной безопасности страны, сопоставлением расходов и приобретений, но и оценками качества экономического развития. А оно, как известно, выражается в ускорении научно-технического прогресса.

Среди ученых всего мира широко распространено убеждение, что традиционные насильственные методы сохранения информации не в состоянии защитить главное богатство любой страны - ее способность изобретать новое. В то же время государственные учреждения нередко столь ревниво начинают охранять знания, что забывают о самих знаниях, и остается одна охрана.

Затрагивающие научное творчество режимные ограничения вызывают обычно болезненную реакцию ученых. Это видно на примере научного сообщества США: «В то время как технически неграмотные, твердолобые политики в администрации Рейгана решением проблемы считают высокие заборы и плотные шторы, люди, которые разбираются в существе научно-технического прогресса, знают, что лучший способ остаться в лидерах - это бежать быстрее соперников», что «ограничительные барьеры, какими бы привлекательными они ни казались службам безопасности, фактически подрывают плодотворное научное сотрудничество». Предложенные Белым домом меры усиления режима секретности Национальная академия наук США расценила как такие, которые способны «полностью удушить обмен идеями, жизненно важный для научно-технического прогресса». И вывод: в эпоху научно- технического прогресса «гораздо лучше быть в положении, когда вас обкрадывают, чем очутиться в ситуации, когда вы вынуждены воровать у других» («Интернэшнл геральд трибюн», 6 июля 1982 года).

Критика неоправданных режимных ограничений в последнее время все чаще и острее звучит со стороны ведущих советских ученых. Непродуманные режимные ограничения академик Р. Сагдеев считает одной из причин потери темпов в развитии советской науки. В бесконтрольном использовании режима секретности заинтересована и научная бюрократия, что объединяет ее с бюрократией государственной и хозяйственной, а также с ревнителями уравнивания людей в бесталанности. По мнению академика АН УССР Ю. Глебы, чаще всего засекречивание - лучший способ спрятать некачественную работу от оценки коллег. Академики Д. Гвишиани, В. Михалевич, В. Семенихин и профессор А. Ракитов отмечают, что в годы застоя десятки ведомств, предприятий и организаций упорно занимались «закрытием» информации. Преследуя узковедомственные цели, прикрываясь мнимой секретностью своей информации, они таким образом устанавливали на нее монополию.

Логика соперничества в борьбе за научное лидерство и предотвращение безвозмездного использования наукоемкой продукции недобросовестными конкурентами требуют включения регуляторов обмена информацией, развития правовых, организационных и технических основ защиты авторских прав. Сегодня, кстати, ни одна расчетливая западная фирма не приступит к финансированию новой дорогостоящей разработки без гарантий сохранности на нее прав интеллектуальной собственности. Однако секретность не заменяет необходимости свободной циркуляции идей, без столкновения и взаимного влияния которых развитие науки попросту останавливается.

Проблема совмещения интересов национальной безопасности и обеспечения свободы научного творчества объективно противоречива. Оценить степень риска для национальной безопасности в результате как беспрепятственного распространения информации, так и режимных ограничений чрезвычайно сложно. Это связано со многими обстоятельствами - от динамики государственных приоритетов до соображений личного престижа ученого. Но наиболее существенным моментом сегодня является неопределенность в конкретном понимании безопасности страны. С учетом этого обстоятельства мнение многих зарубежных ученых начинает складываться в пользу следующего подхода к разрешению обозначившегося противоречия в развитии структуры и функций государственной мощи: «Для развития науки и в конечном счете для национальной безопасности гораздо большим был бы риск, проистекающий из запрещения свободного распространения знаний. Ученые твердо верят в преимущества «безопасности за счет достижений» по сравнению с «безопасностью за счет сокрытия» («Авиэйшн уик энд спейс текнолоджи», 8 февраля 1982 года).

Однако предложенный общий подход еще не дает оптимальных решений в конкретных ситуациях. Проблема совмещения режимно- секретной деятельности с внешней и внутренней политикой, экономикой, организацией производства и научно-техническим прогрессом исключительно сложна. И именно поэтому система защиты секретов не может строиться на принципах изолированности от других социальных институтов и общественных ценностей. Чтобы снять объективно существующие противоречия режимно-секретной деятельности, необходимо предварительно выявить их (что невозможно без гласности), а затем объяснить и дать варианты решений проблемы (что невозможно без участия науки). Поэтому определение перспективных путей перестройки системы защиты секретов требует надежного научного обеспечения и последовательной реализации принципа научности принимаемых политических и иных решений в данной области общественных отношений.

Определение и обеспечение сохранности государственных секретов - существенный момент защиты жизненно важных интересов социалистического Отечества. Главным же направлением защиты является сегодня сам процесс революционного обновления общества, а не его застывшие социальные структуры и деформированные политические институты. Поэтому показателем надежности системы защиты секретов следует признать ее включенность в демократический процесс и соответствие потребностям экономической и политической реформ. И именно такое понимание защитной функции режимно-секретной деятельности, как защиты перестройки и социалистического общества от волюнтаризма и злоупотреблений властью при решении внешних и внутренних проблем, должно стать основой политического мышления на пути его движения от «культа секретности» к информационной культуре.